... Старый царек, прищурив левый глаз, внимательно смотрел на искрящуюся жидкость, которую наливал правой рукой в стакан. Он поднял наполовину полный стакан и резко протянул человеку напротив, смерив его еще раз взглядом.
– На! Хочешь?
Предложение выглядело как приказ, от которого нельзя отказаться. Пришлось взять стакан и немного пригубить.
– Спасибо. Вкусно.
– Еще бы, мое любимое! — сказал грузный царек и покосился на собеседника.
– Что, любишь? — с то ли смехом, то ли сарказмом спросил он.
– Нет.
– Вот так и нет? — с недоверием посмотрел он на него. — Трезвенник, что ли? — уже пренебрежительно и устало произнес он. При этом, словно взвешивая или измеряя щупленького человека, сидящего напротив, на краешке стула. Это он сразу для себя отметил.
– Нет, — прозвучал твердый ответ.
– И не пьешь, и не трезвенник? Такого не бывает, — недоверчиво протянул он. Было видно, что трезвенников он крайне не уважает.
– Я спортом занимаюсь, — спокойно ответил собеседник.
– А, спортсмен! Тогда понятно. Там строго с этим, — и он указал пальцем на стакан.
– А я вот не спортсмен, а я вот президент, — радуясь своему каламбуру, проговорил он. Молодой человек не улыбнулся.
– И всегда ты такой сурьезный? — глядя испытующим взглядом, произнес царь. Видно, что его интересовал этот молодой человек, недавно появившийся в его окружении.
Тот молчал.
– Видимо, всегда. Это правильно. Не надо пытаться мне понравиться. Я этого не люблю. У меня таких лизоблюдов — прорва. Тошнит меня уже от них. Надоели, мочи нет. Знаешь, я тебя сразу заметил. Ты даже этого не видел. Правда, не видел или знал, что позову?
Собеседник на минуту заколебался. Сказать правду или нет? Решение пришло мгновенно.
– Сразу.
– Вот так и сразу! Да ты знаешь, сколько у меня таких, как ты? Да мне плевать на тебя! — разозлился царек. Он не любил, когда его мысли читают или опережают. Он уже привык, что окружающие ему говорят то, что он хочет слышать. И теперь эта дерзость и самоуверенность его разозлила.
– Да может, я тебя проверяю?! А ты — купился, — найдя, как эффектно вывернуться, рассмеялся он.
На лице его собеседника не дрогнул ни один мускул.
– Стоик, — уже с удовлетворением произнес он. — Родину любишь?
– Люблю.
– А меня? — лукаво улыбаясь, проговорил царек, внимательно изучая своим сверлящим взглядом собеседника.
– Люблю, но не уважаю.
– И почему этак? — обиженно протянул он.
– Трудно вам тянуть эту ношу. Не по себе взяли.
– Правда, — устало произнес царек и поставил недопитый стакан на столик.
– А хочешь, поделюсь? — вдруг произнес он, смотря вниз.
– Нет, — ответил молодой собеседник.
– Спасибо за откровенность, — сказал он. — Свободен.
Молодой человек встал и направился к двери.
– А все-таки из тебя толк получится, — проговорил вслед старый царек.
Молодой человек обернулся и улыбнулся. Царек ему в ответ — тоже. |